Люблю я охоту. Рыбалку тоже люблю, но с охотой рыбалка ни в какое сравнение не идет. Совсем иной азарт, совсем иное измерение времени, пространства и самого себя… В душе, во всём теле просыпаются первобытные инстинкты охотника-добытчика, зрение, слух и обоняние обостряются, мир становится близок, влекущ и чувственно понятен.

…Мои охоты начались на Синем море (так когда-то русские летописи Арал называли), на такырах Устюрта и на солончаках Каракумов. Охотились на сайгаков, кабанов, уток и туртушек – степных куропаток. Охотились только для продуктовых запасов на зиму, рыбачили на Арале для этого же. Не скажу, что добыл красного зверя, но уток и куропаток пострелял. И никогда не убивал из удовольствия, из спортивного азарта. Да и не убийство это. Ещё не известно, кто кого умнее, хитрее, осторожнее. Пока добудешь дичь, отмахаешь десяток километров, набьешь прикладом синяки на плече, сбросишь килограмм-другой собственного веса. Свою первую добытую утку я вообще расцеловал…

Поехали мы осенью на челябинские озёра на открытие утиной охоты целой бригадой: Саша Кобяков, его тесть, Сергей Иванович, Виктор Николаевич, Стакан Иванович и я. Стакана Иваныча на самом деле зовут Степаном Ивановичем. Сами, наверное, уже догадались почему…

Но есть люди, которые на открытии не пьют. Ну, совсем не пьют! Вот есть такие люди среди охотников! И это не я. Даже странно… Ещё при составлении списка вещей и продуктов, необходимых на охоте по перу, на первое место было поставлено: "Водка. 4 бутылки", а далее – уже по нисходящей.

Приехали, стан готов уже с прошлых охот. Палатку разбили, костерок развели – налили. Шмат сала на кусок хлеба, огурчик из банки пальчиками – закусили. Начали на утро собираться: в 5 утра вставать, на лодки и на озеро. Патроны в патронташи, ножи, после открытия банок с консервами и нарезки колбасы, сыра и сала – в ножны, уставшие головушки – на рюкзаки. Рано утром у меня зазвонил будильник на наручных часах, я растолкал Сергея Ивановича, выскочил из палатки и пошёл будить всех остальных. С первого раза мне это не удалось. Сергей Иванович тоже сразу не растолкался.

Медленно отступая, ночная мгла с самого края горизонта растворялась в пробуждающейся заре, лёгкий ветерок колыхнул камыши, проснулись и защебетали пташки. Зашуршали быстрыми крыльями утиные табунки, захлопали редкие выстрелы. Охота началась… А на нашем стане полная сиеста – все сыты, пьяны, сонны и ленивы. Только из нашей палатки раздаётся приглушённый мат с комментариями Сергея Ивановича. Он купил новые болотные сапоги, и теперь пытается их надеть. Проходит полчаса, а мы ещё на стане. Сергей Иванович уже выбрался из палатки и на пороге всё ещё пытается натянуть сапоги на ноги. Хлопанье выстрелов всё чаще, табунки всё дальше.

Я понял, что ждать бригаду – значит пропустить утреннюю зорьку. С Виктором Ивановичем мы взвалили лодку на плечи и вошли в озеро. Пройдя через прибрежные заросли камышей, сели на весла и пошли мористее. Начали налетать утки, в одиночку, парой – тройкой, табунками. Над головой прошёл табунок, я вскинул ствол и выстрелил. Одна утка кувырком упала в воду и поплыла к ближайшим зарослям, вторая медленно спланировала в камыши. Я выстрелил второй раз, дробь дорожкой хлестанула в направлении утки, но не достала её. Подранок ушёл.

Потихоньку начал накрапывать дождь, через некоторое время превратившийся в проливной ливень. Природа замолчала, утки укрылись в камышах, охотники срочно налегли на вёсла, возвращаясь на базы.

На стане, укрывшись под брезентовым тентом, мужики пили водку. Сергей Иванович тихо матерился. Новые сапоги, сидевшие, по его уверениям, в магазине как родные, безжалостно тёрли и кукожили ноги. Всё перевели взгляды на ноги Сергея Ивановича. Новые сапоги, глянцево поблескивая, торчали носами в разные стороны. Правый сапог был натянут на левую ногу, левый сапог согревал, нежил и лелеял в своих крепких объятиях правую ногу. Вот так вот обутый, Сергей Иванович с шести утра до часа дня ползал по болоту, преодолевал камыши, прочёсывал прибрежную полосу…

Уток мы позже добыли, водку за поле допили, стволы продули. А одетые – правый на правую ногу, а левый на левую ногу – сапоги вызывали на лице Сергея Ивановича блаженную улыбку.