1986 год. Я только что вернулся из Болгарии и начал работать директором музея крупнейшего строительного треста Среднего Урала "Уралалюминстрой". Как-то захожу я в мастерскую художников и архитекторов треста, а там стоит Олег Камерлохер и с высоты своего двухметрового роста ораторствует.

…В армии Олег был солистом Краснознамённого хора Советской Армии, солистами которого в своё время состояли Лещенко и Винокур. На одном из смотров Микаэл Таривердиев подарил Камерлохеру свои наручные часы со словами: " Олег! У Вас великолепный голос и Вы должны петь!" Но Олег и художник от Бога… Он пошёл по другой стезе, на которой мы и встретились.

Я обратил внимание на интересную закономерность. Макаревич, ездящий на "Машине времени" по образованию архитектор, "Nautilus Pompilius" Бутусов окончил Свердловскую архитектурную академию, "Киношник" Цой – художественное училище, Олег Лундстрем был архитектором по образованию, я ни рисую и не пою. А ещё и слуха нет…

…Олег только что вернулся с выставки свердловских художников – неформалов и, как всегда эмоционально, делится своими впечатлениями. Вот эти вот впечатления Олега и вылились в Первую экспериментальную художественную выставку ТОАХ Каменска-Уральского.

Что такое ТОАХ? Творческое объединение архитекторов и художников. Оно и появилось в процессе подготовки первой выставки, которую мы и решили сделать, благо у меня в музее стояло новое экспозиционное оборудование.

Я разрабатывал и оформлял новую экспозицию музея вместе с архитектором Сергеем Дедковым и художниками Радиком Касимовым, Виктором Топазом и Аркадием Сидоренко. Фотографом, как и во всех моих каменских музеях, работал основоположник каменской школы живописи и фотографии Иосиф Иванович Жулковский. Он мне впервые в музее УАЗа сделал панорамные фотографии строительства завода тридцатых годов размером пять на три метра. А ещё в конце сороковых годов двадцатого века он организовал художественный кружок при Дворце культуры УАЗа и воспитал блестящую плеяду художников и педагогов Каменска-Уральского. А ещё перед Великой Отечественной войной... У-у, куда меня потянуло…

Вот эти люди и стали организаторами и участниками первой экспериментальной выставки. В процессе работы над выставкой к нам присоединились художники Василий Михайлович Экснер, Серёжа Галамага, Стас Крупп, Владимир Дмитриевич Суханов, директор художественной школы Иван Васильевич Паздников. Великолепные модели церквей памятника-заповедника деревянного зодчества Кижи выставил Володя Елагин. Виктор Лавриненко украсил весь зал каповыми вазами и деревянными расписными ковшами и блюдами. Архитектор и художник Лёша Григорьев помогал с оборудованием и экспонировал свои живописные полотна, из которых до сих пор помню его "Старый дом". Кстати, моя коллекция работ каменских художников началась именно с этой выставки…

Выставку мы собрали и смонтировали за неделю. По количеству участников и экспонатов она намного превосходила все предыдущие городские выставки, а уж по сравнению с творческими направлениями и жанрами, на ней представленными, с ней никогда не сравнятся ни прошедшие, ни будущие художественные выставки города. Там было всё – архитектурные проекты, живопись, графика, декоративно-прикладное искусство, народное творчество, макеты соборов, зданий и целых жилых комплексов, копии парусных кораблей с по-настоящему стреляющими пушечками. Там было даже ню…

В начале экспозиции в воздухе в разноцветных лучах прожекторов парили все трубы духового оркестра (как ребята присобачили их к потолку – до сих пор не знаю). В зале стоял печатный станок для эстампов. Художники и все желающие тут же резали линогравюры и делали оттиски, которые сразу же шли в экспозицию выставки.

А ещё, впервые за всю творческую историю города, художники на этой выставке стали писать портреты. Впервые в Каменске я продал картины художников и первые творческие гонорары вручил авторам. Правда, авторы тут же скинулись этими гонорарами и, купив белого сухого вина, устроили фуршет по поводу вернисажа…

Музыкальное шоу придумал и вёл Андрюша Каштанов – известнейший музыкант, композитор и певец. И, уже как художник, он выставил огромную картину – аппликацию, которая продолжала создаваться в продолжение работы всей выставки.

В дальнем разделе экспозиции на подиуме сидели Игорёк Таушканов, сейчас директор дизайн-студии ТАУ, и Эдик Казаков и под гитару пели свои песни.

Поскольку выставку я открывал сам, то она началась ровно в 11 часов, ни минутой позже или раньше. Художники во главе с Олегом Камерлохером выстроились в шеренгу перед зрителями. Последовала команда: "Ешь глазами зрителей!" и выставка открылась.

И народ пошёл. Такое скопище народа и его поступательное движение вперёд я видел только один раз на открытии Ленинградского Гостиного двора, когда разъяренная толпа покупателей, вырвав решётки ограждения и смяв охрану, ринулась за покупками.

Сравнение с селедочной бочкой – самый банальный из штампов. Но именно он сейчас будет к месту. Посетители разом заполнили выставку. Все зрители перемещались из раздела в раздел слитной массой.

Особое внимание по экспрессии восприятия привлекла композиция "49 квартал". В любом городе России обязательно есть квартал, улица или дом с перманентными жилищно-коммунальными проблемами. Таковым объектом в Каменске является до сих пор 49 квартал. А тут, за час до открытия выставки, в зале музея протекла крыша.

Такие вот сюрпризы вернисажей начались у меня ещё с открытия музея УАЗ. За полчаса до открытия экспозиции заводского музея в юбилейный, тогда ещё сороковой, май мне позвонили со склада и срочно потребовали получить красную дорожку, которую я безуспешно пытался получить в течение полугода. Пришлось ехать на склад. Причём в костюме при полном параде.

Тоже интересная закономерность. Стоит мне надеть костюм, как я только что уголь не гружу. Тут то же самое. Крыша не просто протекла, а хлынула целыми водопадами и цунамями. Срочно демонтировали часть экспозиции, с ближайших разрытых водопроводов натаскали песка, битого кирпича, ржавой арматуры. Огородили всё верёвкой с табличками: "Осторожно" Хода нет!" С верху всю эту красоту орошала дождевая вода с протёкшей кровли.

…В самом конце вернисажа появился невзрачный серый человек с прилизанными волосиками. Он за минуту проскользнул по выставке и направился прямиком ко мне. Такой-то, от туда-то. А надо вам сказать, что раньше мне плотненько приходилось работать с Горлитом. Было такое подразделение по охране государственных тайн в печати при КГБ СССР. Все мои выставки, музеи и публикации, от монографий до публикаций в газетах и журналах, курировала Валентина Ивановна. Эта высокая дородная женщина присутствовала на всех мероприятиях, организованных и проводимых мною, и на всех моих опусах стоит штамп "Дозволено к печати" и собственноручная подпись Валентины Ивановны...

Невзрачный серый человек чисто конкретно риторически задал вопрос: "А вам не кажется, что это клевета на советский строй?"

– Ни коим образом! Вы посмотрите на передовые колонки центральных партийных газет, – получил он чисто конкретно демагогический ответ. – Партия требует активизировать инициативу народных масс. Творческое начало… Критика застойных явлений… Широкое вовлечение… Все партийные, хозяйственные, профсоюзные и комсомольские руководители обязаны…

Не зря я, всё-таки, учился на самом политизированном факультете советского университета в самый расцвет застоя…

Правда, потом меня …пригласили к Первому секретарю ГК КПСС. Я никогда в партии не состоял, не симпатизировал, не был попутчиком или сочувствующим. Скорее, даже наоборот… Всеми фибрами своей нежной души ненавижу все партии в массе и в частности до сих пор. Да и профессиональная честь мундира обязывает меня находиться вне политики. А тут мне сказали, что выставка не в формате… андеграундовая… даже где-то антисоветская… диссидентская… Но, поскольку партия приближается к народу… И в конце была сказана знаменательная фраза: "Если будет надо, мы тебя накажем!"