Первым ощущением, которое почувствовал Василий после глубокого обморока, была боль. Он огляделся вокруг. Лощинский лежал в чистой больничной палате. Над головой тускло светило ночное освещение. Он принялся вспоминать… Штурм больницы в Грозном, улыбка Вершинина, кровь на форме. «Я был ранен, и в пылу не заметил этого. Сашка молодец, всё-таки довез меня до госпиталя. Господи, в горле сухо, как после двадцатикилометрового пробега, даже губы слиплись» Василий попытался встать и дойти до умывальника, но ноги его не слушались, в голове все кружилось. Стиснув зубы, он опять откинулся на подушку. Скрипнула дверь, в палату вошла молоденькая сестричка в голубой хирургической робе и шапочке, смахивающей на купальную.
- Тебе чего? – грубовато буркнул капитан, явно стесняясь своего вида. Еще бы, небритый, с недельной щетиной и свежим шрамом на щеке (при штурме царапнуло осколком оконного стекла!) Лощинский выглядел далеко не франтом, но девушка на него не обиделась.
- Чем я могу вам помочь? – тихо спросила она, и голос у неё прозвучал необыкновенно мягко и участливо
- Мне бы воды, сестричка, - прошептал Василий, - Пить хочу, аж в горле пересохло.
- Вам еще нельзя, - строго ответила она и слегка нахмурилась, но тут же снова улыбнулась, - Если хотите, я принесу мокрую тряпочку, чтобы смочить губы.
Капитан кивнул головой. Девушка поправила на нем одеяло и вышла из палаты. Через пять минут она вернулась, неся в руке влажный бинт и шприц. Василий лежал тихо. В ушах стоял звон, казалось, что после ранения Василий не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Молодая медсестра мягко провела ему по губам влажным бинтом, после чего Лощинский почувствовал себя легче.
- Теперь я сделаю вам укол, чтобы вы смогли отдохнуть, - тихо продолжала девушка, склоняясь к плечу раненого капитана.
Её лицо оказалось совсем близко к щеке Лощинского, и он успел отметить, какие у неё удивительные глаза: не синие и не зеленые, а какого-то особенного цвета между тем и другим. «Словно у неё в глазах отразилось море… – подумал Василий, но тут же спохватился, - Боже, что за чушь я несу! А может, мне наоборот недостает романтики? Наверное, старым становлюсь и сентиментальным. Интересно, как её зовут?» Пока девушка вводила лекарство в вену, капитан успел скосить глаза на карточку-бейджик, приколотую к её хирургическому костюму. На нем значилось: «Карина Белова, реанимационная сестра» «Значит, её зовут Карина!» – подумал Василий, сладко зевая после укола, - «Право же, эта тихая спокойная сестричка (а их он за свою боевую жизнь повидал много) достойна такого необыкновенного имени».

На следующее утро в палату к Василию заглянул Александр Вершинин. Как всегда, он был весьма немногословен. Он кратко рассказал Лощинскому об окончании штурма, о возвращении их групп на самолете МЧС в Москву. Он говорил спокойно до тех пор, пока капитан не спросил его:
- Ну, как там дома? Ты был у Дианы? Что она сказала? - тут полковник долго мялся, нервно комкая в руках носовой платок, - Ну что же ты молчишь? – нетерпеливо дернул его Василий.
- К сожалению, порадовать тебя нечем, - удрученно выговорил Саша и вновь озадаченно умолк. Ему предстояло сообщить другу неожиданную новость. – Диана ушла от тебя.
- Как? – выговорил пересохшими губами Лощинский, но тут же у него в голове мелькнула одна спасительная мысль, и он ухватился за неё, как утопающий хватается за соломинку, - Слушай, может, она уехала на съемки куда-нибудь, и ты просто ошибся?
- Нет, Вася, хотел бы, но не ошибаюсь. Она оставила тебе письмо. Вот, - и полковник вынул из кармана слегка помятый белый конверт
- Дай сюда, - Лощинский грубо выхватил конверт из рук друга и вскрыл его. Письмо не было пространным, и содержало в себе следующие строки:
«Дорогой Василий! Когда ты будешь читать это письмо, я буду уже в самолете на пути в Италию. К сожалению, пока тебя не было, я совершила страшный дикий поступок: я влюбилась в другого человека, и он ответил мне взаимностью. Нет смысла называть его имя, теперь всё это уже не имеет значения. Пойми и прости меня, если сможешь. Прости и прощай. Диана»
Дальше Василий плохо помнил, что произошло. Он скомкал письмо, швырнул его на пол и с воплем выскочил в больничный коридор, с треском срывая с себя повязки. Лощинский был в такой ярости, что даже видавшие виды врачи госпиталя боялись подойти к нему, опасаясь попасть разгневанному капитану под горячую руку. В висках у Василия билась только одна мысль: скорее в аэропорт, узнать, каким рейсом улетела Диана и последовать за ней, помириться и всё объяснить, а возможно, начать строить семью заново. Вот если бы у них был ребенок…Его жена Диана была одной из лучших моделей агентства «Ренессанс», и Василий её обожал. И её уход был тяжелым ударом для него. Ругаясь на чем свет стоит, Василий выскочил на лестницу, тут вдруг почувствовал, как кто-то схватил его за руку. Он нетерпеливо вскинул голову. Перед ним стояла Карина. Она, словно чувствуя его беду, нежно и крепко обняла Василия. Ноги у капитана подкосились, он опустился на кафельный пол и заплакал в голос. Лощинский не помнил, как его увели в палату…

*
Когда капитан пришел в себя после успокаивающего укола, была ночь. В голове царила странная пустота, он плохо помнил, что произошло. Перед его мысленным взором до сих пор стояло бесстрастное лицо полковника Александра Вершинина, произносящего роковые слова: «Диана ушла от тебя!». В палате было темно, только из коридора через стеклянную дверь лился мягкий свет. Капитан с трудом встал, порылся под подушкой, вынул из пачки сигарету и решил выйти покурить на лестницу. В больничном коридоре, на своем посту сидела Карина. Она читала толстую книгу. Когда Василий проходил мимо неё, она подняла голову и улыбнулась ему. И от этой теплой искренней улыбки ему стало легче на душе.
- Вас что-то беспокоит? – тихо спросила она, глядя Василию прямо в глаза
- Не спится мне, Каринушка, - неожиданно для себя самого выговорил он, - Понимаешь, жена-стерва укатила за рубеж и оставила меня.
- Сочувствую, - ответила она, - Вам пришлось нелегко. Может, вам сделать успокоительный укол?
- Да нет, обойдусь как-нибудь, - Василий выпрямился, - Спокойного дежурства, госпожа Белова, - с этими словами капитан лихо козырнул, галантно поцеловал её руку, круто развернулся и ушел назад в палату. До утра Карина его не видела. А утром на дежурство заступила другая сестра… Следующие два часа превратились для капитана Лощинского в сплошную боль. Болели раны, но еще больше страдала его душа…
Трясясь с набитыми сумками в переполненном трамвае, Карина думала о том, как такой красивый и воспитанный капитан обратил свое внимание на такую серую мышку, как она. А может, боль от предательства супруги побудила его искать утешительницу? Как только его душевная рана заживет, Василий оставит её и обратит свое внимание на длинноногих красоток, одетых во все новенькое, модное, у которых в жизни всё «о’ кей», не то, что у неё.
Сгибаясь под тяжестью сумок, набитых продуктами, Карина Белова с трудом поднялась по лестнице своего дома на четвертый этаж. На её звонки никто не открывал. Наконец, вышла заспанная соседка и сказала:
- Звони, звони… Твой-то опять вчера пришел домой пьяный, еще и дружков с собой привел, гуляли всю ночь. Пока ты вкалываешь в госпитале, он, знай себе, развлекается. Бросала б ты его, Каринка. Ты ж в госпитале работаешь. Там, небось, полно неженатых офицеров. Выбери себе мужика, выходи за него и будешь в шоколаде.
- Спасибо за совет, - холодно отозвалась Карина, - Но знаешь, что-то я пока не видела таких, которые были бы достойны моего внимания. – Карина нашарила в сумочке ключи, вошла в квартиру и с грохотом захлопнула за собой дверь.
В квартире, как всегда царил разгром и беспорядок. Пустые бутылки валялись, как попало на полу, удушливо пахло сигаретным дымом, а на полу в разорванной рубашке в обнимку с какой-то размалеванной девицей безмятежно спал Каринин муж, Сергей. Вне себя от гнева, Карина схватила его за плечо и начала трясти. Проснувшаяся девица взвизгнула с перепугу и пулей вылетела из комнаты. Наконец, Сергей проснулся:
- Явилась? – процедил он сквозь зубы, - Где ты была?
- В госпитале, - ответила она, леденея от страха, ибо Сергей мог жестоко избить её. Алкоголь превращал его в дикого опасного зверя.
- Твоя смена закончилась три часа назад, - продолжал между тем Сергей, садясь в продавленное кресло и закуривая, - Может, ты развлекалась с этим кареглазым капитаном?
- Каким капитаном? – с трудом выговорила Карина
- Я был вчера в госпитале, - сказал Сергей, щурясь на струйки дыма, вырывавшиеся из его губ, - И видел, как этот здоровяк разогнал всех докторишек по углам. И только ты его кинулась утешать. Этот болван распустил нюни, а ты уже тут как тут.
- Да, я ему помогла, - с вызовом проговорила Карина, откидывая тяжелую косу за спину, - Он такой же раненый, как все, лежащие в этом госпитале, и мой долг ухаживать за ним.
- Ну, конечно, ведь ты у нас святая. Только запомни одно, моя дорогая. Если он позарится на тебя, или если я узнаю, что у тебя с ним роман, я прикончу и его и тебя. А это, чтобы лучше запомнила… - Сергей подобрал с пола бутылку и швырнул ею в голову Карины. Вскрикнув от страха, она попыталась увернуться, но поздно. Тяжелая бутылка рассадила ей бровь. Вне себя от ужаса Карина выскочила из квартиры и помчалась обратно в госпиталь…
Полчаса спустя Карина безудержно рыдала в кабинете главного врача Петра Антоновича Воронецкого. Этот старый и мудрый доктор давно знал о её проблемах, ведь к персоналу он относился так же, как к своим детям, ласково, но с должной долей строгости.
- Я понимаю и сочувствую той ситуации, которая сложилась у тебя дома, - обратился Петр Антонович к Карине, сгорбившейся в большом кресле, - Плохо, что квартира записана на Сергея. Но я постараюсь пробить для тебя однокомнатную квартирку. А насчет угроз этого мерзавца не беспокойся. Он у меня и на пушечный выстрел к госпиталю не подойдет.
- Спасибо вам, Петр Антонович, - тихо выговорила Карина, зябко кутаясь в вязаную шаль, лежащую у неё на плечах.
- Ну а теперь идите, работайте и ни о чем не тужите. Бог даст, будет у вас свой угол, и все наладится. Идите.
Карина поблагодарила главного врача и вышла. На лестничной площадке она увидела Лощинского, который курил, сидя на подоконнике. Увидя её, он улыбнулся:
- Здравствуйте, Каринушка!
- Здравствуйте, Василий Лукич, - тихо ответила девушка, отвечая на его рукопожатие, - Как вы себя чувствуете?
- Вашими заботами, получше. Рана почти не беспокоит, вот только на душе гадко до сих пор. Это нескоро забудется, - вдруг Василий умолк и внимательно посмотрел на Карину, - У вас, я вижу, тоже не все гладко?
- Да как вам сказать, Василий Лукич, - замялась девушка, но блестевшие в глазах слезы выдавали её с головой, - Всё так ужасно, - и Карина заплакала в голос, - Муж пьяный в обнимку с девицей… Он пригрозил убить меня, если я уйду от него…
Василий шагнул к девушке и крепко обнял её:
- Ну же, не плачьте, - ласково сказал он, - Вытрите слезы. Поверьте, он их не стоит. Тот, кто поднял руку на женщину, не мужчина, а так себе…- Карина смущенно улыбнулась сквозь непросохшие слезы, - Так-то лучше, - Лощинский легонько погладил девушку по голове
- Спасибо вам, Василий Лукич за сочувствие, - Карина высморкалась в свой истерзанный носовой платок, - Понимание – редкий дар, а вы такой мудрый, сильный, всепонимающий…
- Что делать, Каринушка, жизнь научила. Не знаю вот только, к худу или к добру. А сейчас извините, Бога ради, я должен побыть один. – Василий почтительно поцеловал руку Карины и ушел вверх по лестнице в свое отделение… Он внезапно почувствовал, как в его груди что-то шевельнулось, что-то новое, незнакомое. Нет, он нисколько не влюблен, но почему же тогда у него пылают щеки, он страшно смущается, когда видит Карину. Почему? Этого Василий не знал и сам. Ответ на этот вопрос ему еще предстояло найти.

* * *
Прошло две недели. Василия выписали из госпиталя. Он вернулся в свою странно опустевшую квартиру, забрал у соседки персидского кота по кличке Барс. Войдя в гостиную, Лощинский опустился в кресло, легонько поглаживая своего молчаливого друга и сказал:
- Осиротели мы с тобой, Барсик. Твоя хозяйка бросила нас одних.
Кот посмотрел в глаза капитана немигающим взглядом и жалобно мяукнул. Василий прижал его к себе:
- Будем жить, приятель. Ты только потерпи немного. Бог даст, все наладится.
Утро для капитана Лощинского началось с телефонного звонка. Проклиная того, кому не спалось с утра пораньше, Лощинский лениво взял трубку:
- Лощинский.!
- Вася, - пророкотал в трубку бас Вершинина, - Я нашел тебе работу.
- Где?
- В меховом салоне «Мадам Фур» на Павелецкой. Там нужен охранник. Будешь сидеть, охранять салон и во все глаза смотреть на красивых дам. Глядишь, и выберешь себе зазнобу.
- Сашка, я тебя за такие провокационные разговоры убью, - хохотнул в трубку Василий, - Слушай, если вечером свободен, заходи, буду рад.
- Зайду. Словом, если не хочешь упустить, езжай на Кожевническую улицу. Как выйдешь из метро, иди направо от него и сам все найдешь. Начальника охраны зовут Руслан. Скажи, что тебя я прислал.
- Слушай, Саша, я, конечно, благодарен тебе, но с чего это ты обо мне так печешься?
- А ты забыл, как ты меня раненого тащил три километра на себе? На то и существует наше братство, чтобы выручать друг друга. Такое не забывается, Вася…ладно, я задерживаю тебя.
- Да нет, я не спешу. Слушай, я хотел тебя спросить, только не хохочи и не пошли, а то я тебя знаю…
- Да не тяни ты, черт, - рокотнул в трубку бас Вершинина, - Ты вечно нальешь столько воды, что потом забываешь чего хотел спросить.
- Словом, Сашок, чего можно подарить женщине?
- Смотря какой, - раздумчиво ответил Вершинин. На какой-то момент он отодвинулся от трубки, и Василий понял, что Саша прикуривает сигарету. Этой привычке он научился у европейских ученых. (В свое время Александр получил в университете Сорбонны степень магистра филологических наук. Вот только зарубежный диплом никак ему не помог в получении престижной работы, и Александр был вынужден записаться контрактником и уехать в Чечню.) – Тебе зачем? Неужели хочешь приударить за этой хорошенькой медсестричкой? Редкая девушка… «Ом мани падме хум» драгоценный камень в цветке лотоса – перевел он
- Шел бы ты вместе с лотосом – пробурчал озадаченный капитан, -Понимаешь, Сашка, я последний раз ухаживал за своей женой, но это было так давно, что я забыл, как это делать.
- Ну, как все, - залился смехом Вершинин, - Конфеты, цветы, шампанское, потом ужин в ресторане со всеми вытекающими отсюда последствиями.
- Так и знал, что ты что-нибудь ляпнешь, - раздосадовано проговорил Василий, - Так и знал…
- Не сердись, браток. Ну да ладно, езжай на Павелецкую, а вечером я к тебе загляну. Или уже не зовешь к себе?
- Заходи, буду рад. До вечера.
И Василий повесил трубку. Затем нашарил на ночном столике сигареты и закурил. Дым мягко затуманил голову. Хорошо было так лежать и ни о чем не думать. Однако, время летит, теперь ему надо пробираться через столичные пробки на Садовое кольцо.
Синий «Рено Меган» стоял у подъезда на прежнем месте. «Надо же, не умыкнули!»- подумал Лощинский, утаптывая снег около колес. Машина не капризничала, чихнула два раза и завелась, словно радуясь возвращению хозяина. Было сыро и туманно. Василий включил габаритные огни, утопил акселератор в пол и с ревом выехал со двора…
*
На Садовом кольце была огромнейшая пробка. У въезда на Кутузовский проспект столкнулись два автомобиля. Около них стояли наряд ДПС и «Скорая помощь». И вдруг среди медиков мелькнули знакомые синие глаза и темные, как ночь, волосы. Лощинский хотел окликнуть Карину, но тут пространство слева от него занял длинный белый лимузин, и Василию пришлось проехать мимо. Потеряв в пробке еще два часа, Лощинский, наконец, добрался до салона «Мадам Фур». Салон выглядел так же, как все богатые бутики, везде хром, стекло и мягкие драпировки. Холодно, но изысканно. Василий вошел в магазин. Около огромного зеркала стояла высокая роскошная блондинка. Она примеряла белую песцовую шубу, около блондинки суетились две продавщицы. Незнакомка повернулась к Василию, оценивающе оглядела его, и слегка улыбнулась. Лощинский даже не удостоил её взглядом. Он уже немало повидал таких, у которых вместо сердца холодная ледышка да немалая жадность в придачу. Такие дамочки, как эта любят не мужчину, а его кошелек… Острая боль вновь захолодила сердце капитана. Эх, Диана, Диана, что ты наделала! Зачем ты ушла? От печальных мыслей капитана оторвал молодой охранник в светлом костюме:
- Вы что-то хотели? – спросил он, в упор глядя на Василия
- Я ищу Руслана, - ответил капитан, - Меня прислал к нему Александр Вершинин.
- Он сегодня выходной, но предупредил по телефону о вашем приходе. Садитесь, пожалуйста, он скоро подъедет - и охранник жестом указал на кресло. Василий опустился в него и принялся разглядывать прилавок с аксессуарами. Все известные марки были тут: Ланвэн и Диор, Гуччи и Джорджио, Версаччи и Ямамото. Бесконечная палитра цветов и оттенков. Шелковые шали, изящные пояса и сумочки, даже купальный халат из белой норки. Какое богатство! В глубине магазина было еще несколько отделов, где торговали платьями и парфюмерией. Пока Василий оглядывался, он заметил краем глаза двух мужчин в темных кожаных куртках. Они почему-то ему не понравились. Лощинскому показалось, что в воздухе витает «сакке» – ветер смерти. Предчувствие его не подвело. Один из незнакомцев выхватил пистолет и выстрелил в охранника. Тот упал, заливаясь кровью, пуля попала ему в бедренную артерию. Женщины завизжали и забились в угол от страха. Василий, повинуясь инстинкту, выработанному в десятках стычек с боевиками, упал на пол и бочком пополз к стойке с шубами. Тем временем, грабители вытащили сумку и приказали продавщицам сложить туда две норковые шубы и выручку. Василий бесшумно вскочил на ноги и обошел грабителей со спины. В углу, около фальшкамина он заметил кочергу, совок для угля и мини-багор. И тут один из грабителей повернулся в его сторону:
- Тебе чего, жить надоело? – заорал он, - На пол, лицом вниз, падла, или башку прострелю!
Еще миг Василий смотрел ему в глаза…Дальше все происходило, как в замедленной съемке. Схватив мини-багор, Василий ударил по руке одного из злоумышленников, одновременно ударяя локтем в солнечное сплетение второго грабителя. Пистолет выпал у них из рук. Капитан подобрал его и спокойно сказал:
- Ни с места, руки в гору, а то обоим ноги переломаю. Запомните крепко, тот, кто сделает хоть шаг – покойник! – Василий кивнул блондинке, рыдавшей в углу, - Сотовый есть? – она кивнула головой. - Вызывай «скорую» и наряд милиции, а я постерегу этих субчиков. А вы, девушки, - обратился капитан к продавщицам, - Перевяжите охранника. Кажись, схватил маслину, бедолага.
Вот так полушуткой полусерьезно Василию удалось разрядить обстановку. Милиция и медики прибыли на удивление быстро. Преступников заковали в наручники и посадили в машину. Пожилой майор с обветренным лицом крепко пожал капитану руку:
- Спасибо, браток. Не знаю, как звать тебя, но знай, ты сделал большое дело. Мы этих грабителей три месяца искали, не могли на след выйти. А тебе повезло.
- Мне-то повезло, - ответил Василий, - Я цел, а вот тот парнишка… Куда хоть повезут его?
- На Басманную, в шестую клиническую. И еще раз, спасибо.
Капитан попрощался с седоусым майором и хотел уже уехать, как вдруг увидел, что навстречу ему бежит рослый мужчина. Василий присмотрелся повнимательней и вдруг широкая улыбка осветила его лицо. В мужчине он узнал своего партнера по рукопашному бою Руслана Каледина.
- Здорово, какими судьбами? – бросил тот ему на ходу
- К тебе. Сашка сказал мне, что ты начальник охраны и должен побеседовать со мной.
- Какое к черту собеседование! – Каледин махнул рукой, - Я что, тебя не знаю, что ли? Короче, завтра можешь выходить на работу. Жду тебя к десяти утра. Езжай домой, отдыхай, набирайся сил. Денек у тебя был еще тот. А мне здесь еще надо помочь девчонкам.

*
Василий попрощался и вернулся к своей машине, одиноко стоящей около бордюра. Открыл дверь, сел в «Рено Меган» и рванулся с места так, что покрышки завизжали, а акселератор протестующе взвыл. По дороге домой капитан решил заехать в больницу и узнать о состоянии раненого в стычке с бандитами охранника.
Едва он вошел в холл больницы, как тут же наткнулся на медсестру, несущую в руках целую кипу карт. Они столкнулись, и девушка выронила их.
- Осторожнее, - буркнула она, - Глаза дома забыли, что ли? - Василий извинился и кинулся подбирать разбросанные по полу бумаги. Девушка, наконец, взглянула на него и тут же радостно ахнула:
- Василий Лукич! Вы здесь?
- Карина! – на мгновение капитан оторопел, но тут же взял себя в руки, - О Боже! Как я рад, что вижу вас!
- Василий Лукич, я тоже рада вас видеть. Я не думала, что ты вы заедете сюда. Я надеюсь, с вами ничего не случилось?
- Со мной-то ничего, все в порядке, спасибо. Понимаете, Карина, несколько часов назад в салоне «Мадам Фур», что на Павелецкой, произошло нападение грабителей. Я, слава Богу, жив и здоров, а вот другому охраннику не повезло. Он был ранен, и его доставили в вашу клинику. – Карина посмотрела капитану в глаза, смешно наморщила нос, и Василию тут же захотелось поцеловать её. Решение было странно приятным и безотчетным. Капитан внезапно шагнул к Карине, обнял её и слегка коснулся губами её губ. Девушка как-то обмякла в его руках, и к удивлению Василия ответила на его поцелуй. Они стояли и целовались в холле больницы, а вокруг них бурлила жизнь, входили и выходили люди, едва слышно переговаривались охранники. А молодые люди стояли, смотрели друг другу в глаза и никак не могли наглядеться друг на друга. В их сердцах, одинаково опаленных печальным опытом прошлого, вспыхнуло новое светлое чувство, имя которому – Любовь…

*
Новое действие в романе всегда похоже на новое действие в пьесе. Каждый вечер капитан Лощинский, возвращаясь со службы
домой, смотрел в светящиеся окна и думал: «У каждого из этих жильцов своя история, своя драма и трагедия. Но вместе с тем у них есть кто-то, кто придет на помощь в трудную минуту, а я… я один, как перст. Что было в жизни хорошего, то ушло вместе с бегством Дианы. А Карина еще молода, она скоро забудет всё это, я просто не имею права калечить ей жизнь. На что ей тридцатипятилетний мужчина? Я до сих пор боюсь спать в темноте, перед глазами стоит эта проклятая война, ранение, оскаленные лица «чехов»…Нет, я должен убить в себе эту новую любовь, должен, должен…» Эти слова отдавались у него в голове, пока он поднимался по лестнице в свою квартиру. Но едва он успел снять куртку, как раздался телефонный звонок. От неожиданности капитан буквально подскочил на месте. Затем снял трубку:
- Капитан Лощинский, слушаю! – пророкотал он в трубку. На том конце провода раздался приглушенный всхлип, затем тихий женский голос:
- Это Карина.
- Да, любимая, рад тебя слышать – капитан на миг отодвинулся от трубки и закурил, - Ты плачешь? У тебя что-то случилось?
- Да…- Карина на мгновение замолчала, Василий понял, что она пытается справиться с рыданиями, - Он меня избил…
- Кто?
- Муж… - Карина заплакала в голос, сквозь всхлипывания повторяя одно слово «больно».
Василий торопливо записал адрес и молнией вылетел из подъезда, на ходу натягивая куртку. Он летел к ней на удивление быстро, рискуя и нарушая правила. В пылу гнева Лощинский даже не замечал красных сигналов светофоров. Рискуя жизнью, он летел к ней, а в голове билась только одна мысль «Быстрее бы доехать до дома Карины!» Черт с ним, что на перекрестках суровые гаишники грозят жезлами и захлебываются свистками от возмущения. Спидометр показывал уже 160 км/ч. Василий резко ушел в поворот, до дома Карины оставалось каких-то 100 метров, и тут неожиданно из дворовой арки вырулил огромный «КАМАЗ», груженый песком. Лощинский ударил по тормозам, но было поздно. «Рено Меган» на скорости налетел на грузовик, раздался страшный удар, лязг железа, хруст костей и крик капитана, все смешалось в сплошное месиво. Василий лишь успел ощутить на губах соленую струйку крови и потерял сознание…
Очевидцы этого ДТП смогут рассказать, что из подъезда вылетела девушка в белом халате, с чемоданчиком в руке, о красавце капитане, которого она держала на руках до последнего вздоха. «Не умирай, не умирай…» – шептала Карина, выполняя привычные действия, укол, дыхательные упражнения, еще и еще. Лежащий на асфальте Лощинский не подает признаков жизни. И вдруг он открыл глаза и разбитыми губами прошептал: «Каринушка, прости…и …поцелуй меня» Карина прижалась губами к его еще теплым губам, хранившим последнее тепло жизни. Капитан Василий Лощинский погиб сырой мартовской ночью, спеша на встречу к любимой…