К началу XXI-го века запасы газа в нашей стране истощились, зато добыча угля возросла настолько, что девать его стало решительно некуда. Тогда в недрах правительства созрел национальный проект «Доступный уголь». Вооружившись новой хронологией академика Хоменко, согласно которой царица Клеопатра, Спартак и Надежда Константиновна Крупская были никем иным, как Василием Ивановичем Чапаевым, который не утонул в реке Урал, как повествует Суздальская летопись, а по сию пору проживает в Таганроге под фамилией Цукерман, – так вот, вооружившись этими откровениями и парочкой собственных альтернативных теорий, выдающийся врач-проктолог Елдашев доказал, что уголь использовался как средство сжигания ещё в Древней Руси. Там же впервые появился термин «нано», употреблявшийся в среде княжеских холопов после лексической конструкции «не хочется, а». Это заявление было произнесено с высокой трибуны Совета Олигархов и вызвало бурные, продолжительные аплодисменты, привычно переходящие в овацию. «Нанотехнологии!» – подумал президент Зайцев, и закипела работа.

В страну хлынул поток мигрантов, из страны потекли «мозги». Депутаты от фракции «Единая Расея» внесли соответствующие поправки в «План Тутина»: к 2010-ому году «едирасы» обещали увеличить прожиточный минимум до двух буханок ржаного хлеба в неделю и преобразовать инфраструктуру газовой отрасли с тем, чтобы по трубам в дома счастливых граждан поступал вместо газа угольный порошок. Закипела работа по замене газового оборудования на русские печи, модернизированные «буржуйки» и наноугольные обогреватели. Неимущим выходцам из народа заботливое правительство безвозмездно передавало на баланс наночугунки и наноухваты. «Газпром» переименовали в «Угольпром», «Трансгаз» – в «Трансуголь», газонокосилки – в угледробилки и т.д. Конечным звеном в цепочке акционерных обществ должен был стать «Уголь-сервис», в обязанность которому вменили техническое обслуживание угольного оборудования у благодарного населения и процветающих предприятий.

Действие данного произведения разворачивается в одном из филиалов «Уголь-сервиса» – «ГорУгле». Это был очень прогрессивный филиал. В нём был образован Отдел Ликвидации Безграмотности, перед которым на одной из многочисленный планёрок были поставлены грандиозные задачи, как то:

а) изжить среди работников предприятия позорную привычку умножать столбиком;

б) написать какую-нибудь программу;

в) чтобы в розетках был ток;

г) прочее, с возложением обязанности прислуги за всё.

В разгар рабочего дня в Отделе Ликвидации Безграмотности зазвонил телефон внутренней связи.

Трубку взял начальник отдела Сергей Иванович.

– Да!.. Патефон заедает?.. Попробуйте выключить и снова включить… Пробовали? Попробуйте сменить пластинку… Меняли? Ну, стукните по нему!.. Стукали? Сейчас пришлю кого-нибудь.

Отеческим взором окинул Сергей Иванович своих сотрудников.

Все были при деле:
суровый Валера мастерил почтовый ящик из старого скворечника;
добрый Петрович чинил пишущую машинку – от частого употребления буква «ё» заедала на самом интересном месте;
ехидный Андрюха разрабатывал программу по вводу паспортов, пенсионных удостоверений и актов гражданского состояния;
ласковая Людмила Викторовна собирала начальные остатки – утешительный итог равнялся трём литрам.

– Мужики, – мягко сказал Сергей Иванович. – В соседнем отделе опять сломался патефон.

– Чайники, – сурово сказал Валера. – Наверное, опять ручку забыли завести.

– Я им только вчера концерт Утёсова ставил, – ехидно сказал Андрюха.

Петрович молча взял сборник трофейных пластинок и вышел.

Через пять минут из соседнего отдела донеслись бравые марши довоенной Германии.

Сергей Иванович улыбнулся.

Работа была сделана.

Мега-директор «ГорУгля» гражданин Жужжалов знал толк во всём. Его страстью были различные карты. В его кабинете рядом с портретом Главы висела распечатанная на мега-принтере любимая карта – шестёрка пик. Вместе с начальником Отдела Ликвидации они объездили множество карточных заведений республики в поисках нормальной компьютерной программы. Остановились на пасьянсе «Косынка» для тренировки интеллекта и Карто-Игральной Системе «афЕра», с помощью которой можно было решать практически все производственные задачи тотальной углефикации.

КИС «афЕра» была мечтой многих филиалов. Интерфейс этой программы состоял из большой красной кнопки с надписью «хочу». Даже неподготовленный «чайник» мог ткнуть в неё носиком и получить то, что хотел. Вполне естественно, что стоимость исполненного желания автоматически вычиталась из зарплаты.

КИС «афЕра» работала практически без сбоев. Неисполнение какого-нибудь желания было следствием человеческой ошибки – в этом случае программа дружески похлопывала пользователя по плечу и вычитала из зарплаты любую понравившуюся ей сумму. Надо заметить, что последнее случалось очень часто. Да что там греха таить – всегда.

Гражданин Жужжалов слыл грамотным руководителем. С начальством он общался практически на равных, слегка наклонив голову в знак презрительного почтения, а подчиненных демократически посылал нахуй, что придавало общению лёгкую непринуждённость. Подчиненные от души смеялись и, воодушевившись, исполняли свои служебные обязанности с рвением или без. Некоторые даже увольнялись на повышение. Любимой фразой мега-директора была: «Не нравится – иди нахуй на повышение!».

Гражданин Жужжалов был жуткий новатор. Он лично руководил ликвидацией безграмотности, а начальника соответствующего отдела остроумно именовал не иначе, как «мозг предприятия». Под его пристальным вниманием «ГорУголь» закупил десяток калькуляторов, большие деревянные счёты и один мега-принтер, на котором каждую неделю печаталась любимая карта мега-директора – шестёрка пик.

В дверь скромно постучали.

На пороге стояла скромная девушка из соседнего отдела с картиной Пикассо в руках.

– Вы нам копию не снимете?

Ликвидаторы переглянулись. Это была вопиющая просьба! Во-первых, следовало сказать «отксерьте мне, пожалуйста!», а, во-вторых, на прошлой неделе Петровичу уже пришлось копировать почти всего Ван Гога и даже одну зарисовку Репина. Но деваться было некуда.

– А директор в курсе? – строго спросил Сергей Иванович.

– Да, он сам попросил, – сказала девушка. – Завтра комиссия приезжает. Рембрандта мы им в прошлый раз показывали, а вот Пикассо они ещё не смотрели. И заодно пару сторублёвых купюр распечатайте, пожалуйста, вдруг на пиво не хватит.

– Только в чёрно-белом варианте!

– Хорошо, хорошо! Мы всё равно поздно разойдёмся, а ночью незаметно совсем.

Дверь закрылась.

– Чайники, – сурово сказал Валера. – Пикассо отстой.

– Я им на прошлой неделе почти всего Ван Гога скопировал и даже одну зарисовку Репина, – улыбнулся Петрович.

– Сделаем так, – сказал Сергей Иванович. – Клиент должен созреть. Они до Пикассо ещё не созрели. Дадим им портрет Ленина и подождём. Если созреют, добавим бюстик Дзержинского. И запомните, мужики, без моего разрешения купюры не распечатывать! Забыли, как они в прошлый раз даже на стриптиз не позвали? Это к тебе, Петрович, относится – ты у нас самый добрый! Ты на прошлой неделе почти всего Ван Гога скопировал и даже одну зарисовку Репина – тебя на стриптиз позвали? Им ничего не будет, а вот нам потом шеф оторвёт чего-нибудь. Самим придётся на стриптиз звать. И ещё: с завтрашнего дня все копии зарисовывать в специальный альбом! – Сергей Иванович сделал многозначительную паузу, все прониклись. – И правильно Валера говорит – Пикассо отстой!

– «Девочка на шаре», вроде, ничего, – заметил Андрюха, не отрываясь от монитора.

– «Девочка на шаре» ничего, – задумчиво согласился Сергей Иванович.