Памяти мамы Софии Кац-Шульман
Прости меня, мама!
30 января 2010 года. 39 лет нет моей мамы. Я ее запомнила, молодой, красивой, доброй, веселой.
Сегодня поминальный день.
Я так давно осиротела.
И в сны мои приходит тень…
Как ты плясала, как ты пела!
Месила тесто, пироги пекла,
Всех одноклассников чаруя.
Жизнь быстрой речкою текла:
Разлуки, встречи, поцелуи.
Как много я не додала,
Вобрав любовь, что ты дарила.
Ждала, а у меня - дела…
Твой голос незабытый, милый.
Две ямочки на розовых щеках,
Любимый твой романс о чайке.
Как эхо гулкое в горах,
Мне помнятся твои печали.
Ты, отвергая их, жила.
Как счастлив папа был и весел!»
Горит свеча. Так музыка светла
Из детства возвращенных песен.
Алеет восковой цветок.
Сгорает пламя. Роза, как живая.
Ведь это ты, а я - твой лепесток.
…Была так часто в жизни не права я.
Вернуть бы на круги своя
Наш сад и маму в белом платье.
И слез, как в детстве, не тая,
Проснуться в маминых объятиях. Мама! Как ты любила цветы! Посаженные твоей рукой, они росли по всему двору: тюльпаны, астры, ромашки, чернобривцы и медовая матиола. А в огороде к солнышку тянулись золотистые шапки подсолнухов. Любимым маминым праздником был День Победы. Мы обрезали душистую сирень, едва распустившиеся тюльпаны, и с огромными букетами выходили на центральную площадь, а оттуда – на военное кладбище, раздавая цветы нарядным ветеранам войны, а оставшиеся оставляли у подножия огромного памятника Матери-защитницы.
Прошло 65 лет со Дня Победы. И я возвращаюсь в майский день 9 мая 1945 года. Я и моя подружка Мери Брикельгойз участвовали в праздничном концерте. Шуршали бархатные платья певиц. И откуда в это нелегкое время взялась эта роскошь? Ребята в военной форме отбивали чечетку, мелькали пестрые веночки с яркими лентами, пышные юбки украинских костюмов. Мы тоже принарядились не на шутку. Нам мамы сшили платья из парашютного алого шелка с большими белыми разводами, похожими на большие цветы. На местной барахолке этого американского добра хватало. Наш городок, где базировалось много воинских частей, после возвращения победителей из Германии заполонили спекулянты. Они скупали за гроши весь импортный товар, о котором в годы войны не могли и мечтать.
…Мы с Мери дрожали за искусственной шторкой, именуемой кулисой. Концерт проходил в роще за речкой Случь, где вырубили десяток дубов-исполинов и соорудили площадку-сцену. И вот из огромного, висящего на столбе репродуктора, понеслось:
- Отрывок из романа «Молодая гвардия» Александра Фадеева «Мама» читают ученицы первого класса Ада Кац и Мери Брикельгойз.
Как в провал, мы шагнули в тишину, нарушаемую только шелестом листвы и гомоном птиц. Отовсюду на нас смотрели глаза – счастливые этим днем, добрые, теплые.
Отзвучали последние слова:
- …Не от тебя ли, не от меня, не от наших ли неудач, ошибок, не от нашего ли горя седеют наши матери? А ведь придет час, когда мучительным упреком сердца обернется все это у материнской могилы….
Мама, мама! Прости меня….потому что ты одна, только ты одна на свете, можешь прощать….
Положи на голову руки, как в детстве, и ….прости!
65 лет я помню эти строчки. Я не была идеальной дочерью. Мама ждала от меня весточки, когда я колесила по городам и весям, а мне все некогда было. Все повторяется. В постоянном ожидании звонка от детей и внуков я лишь теперь поняла свою маму.
Прости меня, мама!
Фев 2010 Ада Ничпальская
|
