Вгрызаясь в профессию Училась в строительном, а практики боялась. Что же меня занесло в этот непонятный строительный? - Доченька, я очень больна, кто его знает, смогу ли я дать тебе высшее образование, - сказала мама, - а тут четыре года, и ты профессионал. Строители хорошо зарабатывают. - Но я хочу быть учительницей, как ты. - Захочешь, институт закончишь позднее, а пока попробуй. - Хорошо, мама, - я была послушной дочкой, понимая, что мама чаще всего оказывалась права. Как это у нее получается? Наш староста Сережа сказал, что он уговорил отца, чтобы мы отработали на практике на его объектах: парни – каменщиками, девчонки – штукатурами. И вот наш первый визит на стройку. На площадке, как мне показалось, царил жуткий хаос. Мне стало страшно: везде чудилась опасность. Нас встретил доброжелательный прораб Илья Петрович, крупный, круглолицый мужик и, ласково улыбаясь, зычным голосом подозвал к себе некую Катю. Катя оказалась худенькой жилистой теткой неопределенного возраста в драной косынке и комбинезоне, заляпанном штукатуркой. Под косынкой угадывалось что-то, похожее на консервную банку. Она не слишком ласково глянула на четверых юных девушек и сказала весомо: - Баловаться на стройке не позволю. Работать надо с желанием, а, если не желаете, держать не буду. Я немного испугалась: но, взглянув на Люську Воронину, которая ехидно улыбалась, тоже улыбнулась. Прораб начал нам читать технику безопасности, после которой мне стало казаться, что на стройке есть все, чтобы помочь человеку уйти в мир иной. Интересно, а как думают мои подруги? Воронина не слушала, рассматривала какого-то парнишку, который аккуратно складывал доски, и поправляла свою высокую «бабетту», Лиля равнодушно чертила что-то туфелькой на песке, а Галка смотрела на прораба во все глаза, словно впитывая каждое слово. - Дура я, вечно что-то накручиваю, это нужно знать всем вот и читают. А то… - Девушка, вы почему не слушаете, а потом травмы начнутся, мне за вас отвечать, - прораб смотрел прямо на меня. - Нет, что вы, я все слышу. - Ну-ну… Затем Илья Петрович дал нам расписаться в журнале по технике безопасности и позвал Катю. Та ехидно улыбнулась и сказала хриплым голосом: - Идите, красотки, переодевайтесь, и начнем…Носить раствор для штукатурки надо на пятый этаж. - Нас привели сюда учить мастерству, а не таскать тяжести, - сказала, позевывая, Люська. - Вот и начинайте учиться, - сказала Катя, - возьмите ведра и лопаты, а вот тут раствор, только быстро надо носить, чтобы не загустел. Первые тяжеленные ведра еще казались подъемными, но чем больше мы их таскали, тем тяжелее они становились. - Всё, я больше не могу, - сказала Люська, у меня руки болят, - Идиотство какое-то, почему я это должна делать? Сами таскайте. - Тогда мы не зачтем тебе практику, - ответила Катя. Люськина «бабетта» покрылась строительной пылью и разлохматилась, лицо стало красным, краска от ресниц размазались по щекам, Лиля и Галка тоже имели непривлекательный вид. Но хуже всех выглядела я, упала на колено и в тренировочных брюках образовалась огромная рваная дыра. Ссадина болела. Мы глянули друг на друга и расхохотались. Чучела, да и только! Хоть в зоопарк выставляй. - Нет, женщинам нельзя работать на стройке, - сказала Люська. - Такие белоручки, как вы, нигде не смогут работать, - укорила нас Катя, - Ладно, отдохните пятнадцать минут, и снова начнете. Я всю жизнь на строительстве, и, как видите, жива. Потому что мамы у меня отродясь не было, да и отца тоже. Мамочкины дочки. Обидно было до слез, но… Три дня мы таскали серо-коричневый опостылевший раствор наверх, даже по ночам он снился. После этого Катя стала учить нас штукатурке. Как нам сначала не давалось укладывать раствор на стенку, а затирка! Но, в конце концов, стало получаться, и мы радовались. Катя стала уже по-другому к нам относиться, а мы, довольные, что принадлежим к настоящему рабочему классу, чувствовали себя заправскими мастерами. Катя сдружилась с нами и рассказала о своей нелегкой жизни. Мы сочувствовали, как умели, наш жизненный опыт был невелик, чтобы все это понять. На прощание Катя сказала нам много добрых слов. Конец практики праздновали всей группой. Мальчишки рассказывали, как они учились класть кирпичи, а мы, как штукатурили стены. Нам казалось, что освоили эти профессии до конца. Оказалось не совсем так: когда мне пришлось штукатурить, я уже кое-что умела, но навыка не было, стенка получилась не совсем ровная. Но все же смогла! Мы вспоминали прораба, строгую Катю, шутили. Вспомнили, как я с разодранной коленкой, охая, брела с ведром раствора по лестнице, как Люська строила глазки всем мужчинам на стройке, как Галка споткнулась о ведро воды и опрокинула его на себя, а потом обсыхала на площадке, как Лиля самая первая научилась хорошо затирать стену. Какие милые, молодые мы были, неумелые, немного неуклюжие… Прошли года, а практика запомнилась. Сейчас я бы не смогла донести ведро раствора на пятый этаж. Зато стала хорошим профессионалом и проработала в строительстве всю жизнь. Зарабатывала на жизнь прорабством, а затем - составлением смет. Теперь я понимаю, что моя мамочка была права, работу свою я любила, и она, по тем временам, неплохо оплачивалась. Мамы нет уже настолько давно, что трудно себе представить это количество лет. Я теперь гораздо старше ее, но мудрый совет матери помог мне обрести профессию, которая меня кормила. Дек 2010
